КОНФЕРЕНЦИЯ на AIRSOFTGUN.RU

Леонид Крылов, Юрий Тепсуркаев
http://aviagal.narod.ru/text/pepel/pepel.html

Летом 1950 г. началась война в Корее. С начала ноября в боевых действиях начали принимать участие советские истребительные авиадивизии. 1 ноября 1950 г. выполнили первые боевые вылеты истребители 28-го и 72-го Гвардейских авиаполков 151-й ГвИАД. На следующий день вступил в бой 139-й ГвИАП 28-й ИАД. 15 ноября 1950 г. в Мукдене на основании шифротелеграммы №5564 Начальника Генерального Штаба Советской Армии генерал-полковника Штеменко специально для боевых действий в Северной Корее начал формироваться 64-й истребительный авиационный. Его командиром был назначен Гвардии генерал-майор авиации Белов. В состав Корпуса первоначально вошли 28 ИАД в составе 67-го и 139 ГвИАП и 50 ИАД в составе 177-го ИАП и ранее упоминавшегося 29-го ГвИАП. Уже воюющая 151-я дивизия официально вошла в состав 64-го ИАК двумя месяцами позже – в январе 1951 г. Перед Корпусом была поставлена боевая задача: прикрыть от ударов американской авиации промышленные и административные объекты Северо-Восточного Китая, тылы войск КНА и КНД, ГЭС Супхун, мосты через р. Ялуцзян и аэродромы в районе г. Аньдун.

Было ясно, что через некоторое время воюющим соединениям потребуется замена. В качестве таковой в октябре, еще до вступления советских частей в войну, была определена 324-я ИАД. В Правительственную командировку убывали 196-й и 176-й полки, 32-й ГвИАП оставался в Кубинке. 16 ноября полки 324-й ИАД, уходящие на войну, перевели на боевой штат, по которому в каждом полку должно было остаться по 32 летчика и 30 самолетов. 17 ноября Главком ВВС назначил новогым командиром дивизии прославленного летчика, Трижды Герой Советского Союза полковника Ивана Никитовича Кожедуба. Тем же приказом сменился командный состав полков. 176-й ГвИАП возглавил подполковник А.С. Кошель, командиром 196-го ИАП стал подполковник Пепеляев.

Главной задачей вновь назначенных командиров стало переформирование частей – нужно было набрать добровольцев из летного состава 32-го, 176-го и 196-го полков. В командировку запрещалось брать летчиков, принимавших участие в показательных полетах, так называемых «пилотажников». Е.Г. Пепеляев, служивший и в 196-м ИАП, и в 32-м ГвИАП, неплохо знал пилотов обоих полков. Знал их подготовку, личные качества, поэтому ему не составило труда в течение 3-4 дней набрать три десятка добровольцев. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«…Все прекрасно понимали, для чего формируется дивизия, чем она будет заниматься в командировке. Большинство летчиков не проявляло особого желания ехать на войну, они уже знали, что это такое. Я же ехал в командировку с большим желанием. Во-первых, всю Великую Отечественную я стремился попасть на фронт, попробовать себя в бою. Я был твердо уверен в своей личной готовности как летчика-истребителя, как воздушного бойца. Во-вторых, я всегда помнил, что лично меня прошедшая война коснулась очень мало, в то время как большинство моих сверстников – летчиков, хороших друзей и товарищей, в том числе и мой родной брат Костя, – погибли на той войне. Я считал, что обязан перед памятью погибших друзей, перед государством, которое исполнило мою мечту, сделав летчиком, затратив на это немалые средства, отдать долг за всё, что было для меня сделано. И, в-третьих, я должен был реабилитироваться после аварии МиГ-15 в октябре 1950 года, когда ночью в сложных метеоусловиях я посадил самолет с убранными шасси, хотя на приборном щитке горели зеленые лампочки, означающие, что шасси выпущено…»

Самолеты разобрали и упаковали в ящики, ящики погрузили на железнодорожные платформы. Под надежной охраной эшелоны с МиГами ушли в Китай. В конце ноября – начале декабря отправился в дорогу и личный состав дивизии. Переодевать солдат и офицеров в гражданскую одежду, как это было с теми, кто отправлялся в Правительственные командировки ранее, не стали. Оставили в военной форме, ограничившись тем, что приказали снять с нее погоны, петлицы, любые знаки различия.

В декабре 1950 г. эшелоны прибыли в г. Дунфын, находившийся неподалеку от аэродрома, на котором предстояло базироваться 324-й ИАД. В авиагородке всё было подготовлено для жизни и работы советских солдат и офицеров, вплоть до обмундирования. Зима уже вступила в свои права, было холодно и снежно, дули непрерывные ветры, оправдывая название городка, – с китайского «Дунфын» переводится как «Долина ветров», – и дивизию переодели в китайскую армейскую зимнюю форму. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«…Когда приехали в Китай, пока денег не было, нам выдали китайское обмундирование. Шинели горчичного цвета, синие штаны, горчичные же френчи, красные сапоги и шапки-ушанки с козырьком. Потом получили первую зарплату, вторую. Костюмы купили, шляпы, кожаные курточки – летное обмундирование там покупали. Некоторые взяли с собой куртки из Союза, но это единицы. Шинели китайские все повыкидывали. Я дал команду своим летчикам приобрести шелковые шарфы, чтобы можно было свободно головой вертеть, шею не натирать. Истребитель должен всё вокруг себя видеть. Я так молодых летчиков учил: сделал пять шагов – оглянись! На земле приучал.

Уже потом, при первых катапультированиях, выяснилось, что красные сапоги слетают с ног – летчики приземлялись босиком. Поэтому я им выхлопотал меховые китайские солдатские ботинки на шнурках. Они все в них и летали, только я один в полку в сапогах. Чтобы летчики думали, будто я не боюсь. Что ж, совесть-то надо иметь – меня ж целый полк прикрывает, 30 человек!»

Вскоре в Дунфын прибыли эшелоны с самолетами. Аэродром был тыловым, от корейской границы его отделяло около 200 км. До зоны активных боевых действий было еще дальше – Аньдун, аэродром первого эшелона 64-го ИАК, с которого в это время вел боевые действия 29-й ГвИАП, находился в 320 км от Дунфына. Неудивительно, что боевые задачи 324-й дивизии пока не ставилось, и после сборки и облета самолетов пилоты 196-го ИАП приступили к интенсивным тренировкам. Е.Г. Пепеляев продолжает:

«…Я начал готовить своих летчиков к боям, прямо там, в Китае. Время на это было, три месяца. Я им дал волю, начиная с «обжимки» самолета. В то время действовал приказ высшего начальства: облет самолетов на «валежку» производить только командирами эскадрилий и не ниже. В Китае же я плюнул на этот приказ и каждого летчика заставил «обжать» свой самолет на «валежку» на высоте 100 м. И не один не убился! После «обжимки» высший пилотаж, сложный, групповая слетанность, воздушный бой. Бои одиночные, парные, четверками, эскадрильями. Стрельбы из ФКП по маневрирующей цели с дистанции не более 150-200 м. Так что мы там еще налетали часов по 40-50 каждый.

Летчики были почти все с боевым опытом, за исключением единиц, но это не сильно помогало – из-за отличия самолетов, в основном. Дело в том, что в Отечественную войну бой протекал на малых высотах, перегрузки были меньше. Здесь же высоты больше, перегрузки больше и что главное, продолжительнее. И еще... После войны прошло уже больше 5 лет, летчики стали уже не те. Во время войны они были холостые, а здесь уже почти все женаты, с детьми. Это тоже существенно влияло на большинство. Хотя, конечно, имеющему опыт было легче, чем не имеющему.

Первое время по возвращении из Кореи меня очень возмущало, когда некоторые разглагольствовали, что у американцев, мол, летчики плохие были. Летчики у них очень хорошие, подготовленные гораздо лучше, чем наши. Имели налет гораздо больший и подготовка в целом у них была гораздо выше. Причина плохой подготовки наших летчиков крылась в боязни начальства, – командиров полков и дивизий, – летных происшествий, особенно аварий и катастроф. Поэтому все элементы Курса Боевой Подготовки, по которым летчики должны обучаться пилотажу, групповой слетанности, воздушному бою, стрельбе, они значительно упрощали. И в результате летчики не были в должной степени подготовлены к бою. Это точно, на все 100 процентов! Если бы у меня не было трех месяцев, которые мои летчики затратили на подготовку непосредственно там, в Китае, они тоже понесли бы значительные потери. Значительно больше тех, что у нас были. И это притом, что в своей летной подготовке они стояли намного выше всех остальных полков и дивизий, приходящих в Корею. Ведь они служили в дивизии, занимавшейся освоением новых самолетов, подготовкой и проведением парадов, умели ходить в плотных боевых порядках, маневрировать…»

На аэродроме Дунфын полки 324-й ИАД находились до конца первой декады февраля. Еще 23 января 1951 г. Военный Министр своей директивой включил дивизию в состав 64-го ИАК. 11 февраля поступил приказ перебазироваться ближе к району активных боев. В течение следующих двух дней МиГи дивизии перелетели на аэродром Аньшань, теперь летчиков дивизии отделяли от войны всего 200 км. Угроза массированных налетов американской авиации на объекты Северо-Восточного Китая считалась вполне реальной, поэтому летчикам 176-го и 196-го полков, помимо тренировок, пришлось нести боевое дежурство. Впрочем, за полтора месяца пребывания в Аньшане подниматься на перехват самолетов противника 324-й ИАД не довелось.

В конце марта 1951 г. 324-я дивизия получила приказ сменить на аэродроме Аньдун полки 151-й ГвИАД. 1 апреля перебазировался 176-й ГвИАП, летчики 196-го полка перелетели на Аньдун около полудня 2 апреля. После дозаправки МиГов подполковник Пепеляев вместе со своими пилотами слетал на ознакомление с районом боевых действий. К вечеру 324-я истребительная авиационная Свирская Краснознаменная дивизия в составе 62 самолетов и 61 боеготового экипажа была полностью готова к боевым действиям.

На следующий день пилоты дивизии впервые встретились с противником. Первая встреча летчиков 176-го ГвИАП с «Сейбрами» сложилась неудачно. Сбив один F-86, полк потерял от атак «Сейбров» три МиГ-15 и одного пилота – погиб старший лейтенант Никитченко. Вылет восьмерки 196-го ИАП, возглавляемой командиром 2-й АЭ капитаном Б.В. Бокачем оказался более удачным. Прикрывая мост через Ялуцзян, МиГи Бокача провели бой с превосходящими силами «Сейбров». Пилоты действовали в соответствии с установкой, данной своим летчикам командиром полка: в первых боях главное – не допустить своих потерь, а победы придут позднее, с приобретением опыта. Летчики 196-го полка не только в полной мере выполнили установку своего командира, но и оказали помощь коллегам из 176-го ГвИАП. В боевом донесении за 3 апреля командир дивизии И.Н. Кожедуб писал: «…В районе моста эскадрилья на высоте 3000 метров встретила до 20 истребителей противника Ф-86 и, не ввязываясь в активный воздушный бой, она заградительными очередями отражала атаки самолетов противника из-под хвоста наших самолетов ранее вылетавших групп. Эскадрилья воздушный бой вела организованно и в полном составе возвратилась на свой аэродром…» Для первого боя это был несомненный успех – три месяца интенсивных тренировок дали свой эффект. Пепеляеву удалось подготовить своих летчиков до уровня, не уступающего выучке пилотов «Сейбров».

Сам командир 196-го ИАП в первых боевых вылетах не участвовал – организационная рутина не давала подняться в воздух. Лишь через неделю он смог впервые вылететь на боевое задание.

8 апреля в 10:07 по пекинскому времени командир дивизии поднял в воздух 14 МиГов 196-го полка. Восьмерку 3-й эскадрильи повел подполковник Пепеляев, шестерку 1-й АЭ возглавил комэск капитан Антипов. В это же время наши РЛС на удалении 130 км от Аньдуна обнаружили разведчик RB-45C, идущий на высоте 10800 метров в сторону нашего аэродрома. Его прикрывало звено «Сейбров». Кожедуб приказал группе Пепеляева перехватить и уничтожить разведчика. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«…Мой первый боевой вылет был интересен не столько моим поведением, сколько поведением механика самолета. Когда я подъехал к самолету, что бы вылететь на задание, многие летчики уже сидели в кабинах и запускали двигатели. Механик моего самолета стоял бледный и вместо того, что бы доложить о готовности самолета к вылету и помочь быстрее сесть в кабину, испуганно спросил: «Неужели Вы сейчас полетите?» Я ему довольно грубо ответил что-то вроде: «Не хорони меня, а делай свое дело: помоги сесть в кабину и запустить двигатель!»

Механик был крайне растерян и действовал нечетко. Можете себе представить, каково душевное состояние летчика в первом бою, особенно в начале боя, при сближении с противником! По своему опыту могу сказать, что в первых боях с F-86 была боязнь, страх за себя и за товарищей. Были скованность и излишнее напряжение, принятие необоснованных решений при выполнении того или иного маневра. Я думаю, что подобные ощущения, мысли и действия были не только у меня, но и, в разной степени, у других летчиков, независимо от того, воевали они раньше или нет.

А первый бой у меня так прошел. Я восьмеркой вылетел на перехват разведчика. Набрали высоту, сблизились. Разведчика прикрывала четверка «Сейбров» – он идет, а четверка чуть сзади висит. Я начал заходить в хвост разведчику, но, смотрю, сзади ко мне тоже заходят. Тогда я говорю ведущему второго звена: «Ты атакуй разведчика, а я свяжу этих!» И я своим звеном завязал бой с четверкой «Сейбров». Одному почти вышел в хвост. Ощущение такое… Сердце бьется так, что слышно, будто кто-то меня по голове бьет. Воздуха даже не хватает, кажется, что вот-вот я его собью! Но, конечно, ни черта я его не сбил… Смотрю, вторая пара «Сейбров» со мной сзади сближается, и я переключился на неё. Поковырялись, поковырялись, разведчик ушел. Его один летчик из второго звена сфотографировал. Дальность 150-200 м – отличный снимок! Оказалось, пушки были не перезаряжены, только фотопулемет включен. Потому и снимок отличный получился, так как когда стреляешь из пушек, то из-за вибрации снимок размытый выходит…»

Уже после первых боев летчики 324-я ИАД начали высказывать недовольство матчастью. Бои с бомбардировщиками В-26, В-29 и реактивными RB-45 не вызывали проблем. Встречи с истребителями F-80 и F-84 так же заканчивались в пользу МиГ-15. А вот противостоять «Сейбрам» на тех машинах, которыми была вооружена 324-я дивизия, было крайне сложно. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«…Начали мы воевать на МиГ-15 с РД-45Ф. А это ведь тоже проблема была! Наша русская беспечность, или упрямство, или дурость, я уж не знаю. МиГ с РД-45Ф проигрывал «Сейбру» почти по всем параметрам и на горизонтальном маневре, и на вертикалях, как вверх, так и вниз. Практически единственное преимущество – пушки. В Корее, пока мы туда ехали, появились уже «бисы», но, когда мы вступали в бой, эти самолеты увели на тыловые аэродромы, а нас на МиГах с «сорок пятыми» заставили воевать. Пришлось мне там учинить нечто вроде забастовки – давайте мне «бисы», и всё! Тогда буду воевать, а без них не буду!»

Командование прислушалось к мнению летчиков, в середине апреля дивизия Кожедуба обменявшись матчастью с 151-й ГвИАД, получила 47 МиГ-15бис. Это были самолеты-ветераны, на которых с начала декабря 1950 г. последовательно воевали истребители 50-й и 151-й дивизий. Во второй половине мая 324-я ИАД получила еще 16 «бисов» с Новосибирского авиазавода, 13 из них попали в 196-й полк.

Первую победу подполковник Пепеляев одержал уже на МиГ-15бис, это произошло 20 мая 1951 года. В 15:08-15:09 по пекинскому времени две восьмерки 196-го ИАП вылетели для наращивания сил 20 МиГов18-го Гвардейского полка. Первую восьмерку повел подполковник Пепеляев. В воздухе в это время находилось до 40 «Сейбров», действовавших отдельными звеньями. Группа Пепеляева сходу вступила в бой, по оценкам летчиков ей противостояли до 12 F-86. В один из моментов схватки Пепеляев зашел в хвост одному из «Сейбров» и, как он написал в послеполетном рапорте, «…вел огонь по самолету Ф-86 с дальности 500-600 м. В момент стрельбы видел попадания снарядов и их разрывы на правой плоскости, после чего самолет из левого крена сделал правый переворот». Падающих самолетов противника летчики его группы не видели, но по результатам дешифрирования пленки фотокинопулемета Пепеляеву был засчитан сбитый F-86.

* * *

В конце мая на Аньдун прибыла группа летчиков ГК НИИ ВВС, возглавляемая генерал лейтенантом Благовещенским. Группа имела задачу принудить к посадке F-86 «Сейбр». Ранее Благовещенский уже бывал на Аньдуне – 10 мая 1951 г. под прикрытием летчиков 196-го ИАП он вылетал на рекогносцировку района, над которым предстояло действовать его группе. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«Благовещенский снова прибыл в Аньдун на транспортном самолете вместе с группой испытателей и пилотов из строевых частей. Как я узнал из разговора с летчиками, их целью было посадить «Сейбр». На нем был установлен противоперегрузочный костюм, который сильно интересовал нашу авиапромышленность. Но, когда «Сейбры» сбивали и их летчики выпрыгивали, на летчике оставался только сам костюм и шланг со штуцером, с помощью которого костюм присоединялся к автомату регулировки давления в костюме. А вот сам автомат давления, – главное во всем этом деле, – устанавливался на самолете и, естественно, разбивался вместе с ним. Чтобы добыть автомат, нужен был «живой» самолет.

Я посмеялся над этой затеей. Индивидуальная подготовка у летчиков-испытателей была высока, а вот у тех пилотов, что из строевых частей – слабовата. Не знаю, как их отбирали. Их подготовку я оценить мог – некоторые из них впоследствии попали в мой полк. Перед тем, как появиться у нас, группа Благовещенского тренировалась то ли в Аньшане, то ли в Мукдене, причем абсолютно самостоятельно – летали, проводили воздушные бои в течение месяца или около того. И считали такую подготовку достаточной. А я точно знаю, что этого мало. Мы тренировались три месяца. Я предложил свою помощь группе Благовещенского – хотя бы беседу провести, рассказать, как и что. Они отказались, мол, сами с усами.

Возник небольшой спор – летчики Благовещенского хотели летать на самолетах моего полка, я же был против. Меня начали уговаривать – давай, мол, все наши победы отдадим тебе. Я ответил: «Побед мне ваших не надо, да и не будет их. Счастье, если сами все живые вернетесь.» Но Потом командир дивизии меня уговорил на таких условиях: на самолетах одной эскадрильи один день летают мои летчики, другой день – они…»

29 го мая приказом командира 324 й ИАД летная группа, возглавляемая подполковником Дзюбенко – он командовал летчиками Благовещенского непосредственно в воздухе, – была закреплена за 196-м ИАП и вошла в оперативное подчинение командиру полка полковнику Пепеляеву.

Летный и технический состав 324 й ИАД сразу же приклеил группе Благовещенского прозвище «Группа Норд», а к цели их прибытия отнесся весьма скептически, считая, что «Сейбр» и сбить то не просто, а уж посадить... Это легко сделать только на бумаге, сидя в штабе в Москве».

31 го мая группа Дзюбенко отправилась в первый вылет над Корейским полуостровом. Как и опасались в 324 й ИАД, результаты его оказались плачевными.

В тот день 12 летчиков группы выполняли облет района боевых действий. Подходя к Анджу на высоте 11 километров, они обнаружили пару В 29, прикрытую четверкой «Сейбров». В завязавшемся бою был сбит и погиб майор Перевозчиков, два самолета получили повреждения. Атаки же пилотов группы Дзюбенко оказались безрезультатными. После этого вылета аэродромная братия сменила группе название на «Группа Пух», видимо намекая на то, что при встрече с численно уступающим противником она была разбита чуть ли не в пух и прах.

Майора Перевозчикова похоронили на новом русском кладбище в Порт Артуре. Командование группы НИИ ВВС, на деле убедившись в неготовности своих пилотов к боевым действиям в Корее, наконец обратилось за помощью к командованию 196-го ИАП. После нескольких занятий по тактике, проведенных полковником Пепеляевым, группа вновь отправилась в Корею. Облет района боевых действий прошел успешно, но на посадке случилась трагедия – попав в спутный след идущего впереди самолета, разбился подполковник Дзюбенко. После этого боевых вылетов группа НИИ ВВС больше не выполняла и вскоре была расформирована. Испытатели убыли в ГК НИИ заниматься своим делом, а большая часть строевых пилотов осталась в полках 303-й и 324-й дивизий. В частности, в 196-й ИАП на должность заместителя командира полка пришел майор Митусов. История с попыткой заполучить более-менее целый «Сейбр» имела свое продолжение, и главную роль в ней сыграл Е.Г. Пепеляев. Но, об этом немного позже.

Летом дали о себя знать последствия аварии на Як-7 в 1943 г. После напряженного дня у командира 196-го ИАП начинало барахлить сердце. Из-за этого он в конце июня попал в госпиталь, где провел около 10 дней. Вернувшись в часть, Пепеляев узнал о характеристиках виража F-86, которые сообщил недавно сбитый пилот «Сейбра». Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«В одном из боев сбитый американский летчик катапультировался, это было недалеко, километров 20-30 от аэродрома, при приземлении он ногу сломал. Вот он, этот летчик, меня и подпутал – дал информацию нашим разведчикам-особистам, которые его допрашивали, что на десяти тысячах «Сейбр» выполняет вираж за 58 или 60 секунд. Я несколько раз проверил вираж на МиГе, получалось 52-53 секунды. И решил один раз на виражах бой провести... Потерял ведомого, и самого чуть не сняли. Такой был печальный случай…»

Тот злополучный бой состоялся 11 июля 1951 г. Утром Пепеляев повел группу полка, ведомым у него шел старший лейтенант Ларионов. Через 5-6 минут после взлета он увидел пару F-86, идущую на встречных курсах. Энергичным маневром Пепеляев вышел в хвост американцам и открыл огонь по ведомому «Сейбру». Е.Г. Пепеляев продолжает:

«Ведущий «Сейбр» встал в вираж, а я, вместо того, что бы пройти дальше и набрать скорость, которую потерял во время атаки со стрельбой, решил попробовать переиграть его на вираже. В этот момент Ларионов еще шел за мной. А потом я понял, что проигрываю «Сейбру», почувствовал, что сейчас он меня… Он уже стрелять начал и попал мне по крылу, три пробоины сделал. Я пустил самолет в штопор. Внизу была сплошная облачность, тысячи две-три верхняя кромка. И вот я перед облачностью, тысячах на трех, самолет из штопора вывел. И как-то так удачно получилось, что я посмотрел вверх, а он надо мной сидит, хочет добить. Я под него нырнул, стал повторять его маневры: он вправо, и я за ним, он влево, и я влево. И так я с ним играл, играл, а он всё назад оттягивается, хотя я и тормозные щитки выпустил, и даже закрылки. Но у него воздушные тормоза лучше. А я жмусь к облакам. И вот за это время я сумел включить авиагоризонт, мы около минуты вертелись, и нырнуть в облака…»

Оторвавшись от противника, Пепеляев услышал запрос своего ведомого: «Вас потерял, где находитесь?» Приказав Ларионову идти на посадку, он вернулся в район боя, но, никого там не обнаружив, тоже взял курс на Аньдун. На Аньдуне выяснилось, что капитан Ларионов на аэродром не вернулся. Его искали, поиски контролировал сам Главком ВВС, но ни летчика, ни обломки его самолета так и не нашли. Вероятно, Ларионов был сбит, самолет вместе с летчиком упал в море. До сих пор Иван Васильевич Ларионов и числится одним из трех советских пилотов, пропавших без вести на Корейской войне…

В июле над Северной Кореей и прилегающим к ней районам Северо-Восточного Китая стояла облачная погода, часто шли ливневые дожди, по утрам нередко бывали туманы. В один из таких дней, 21-го июля 1951 г., 196-му ИАП пришлось вылетать на перехват группы американских самолетов. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«Однажды я на вираже сбил F-94, отбил ему хвостовое оперение. Днем они полетели, туман был, наш аэродром закрыт. А они долетели почти до самого Мукдена. Командир Корпуса полковник Белов струсил. Я в готовности сидел:

— Давай на выпуск, пока они…

Туман к этому моменту уже рассеялся, можно уже вылетать, а он… Сдрейфил. Мы вылетели, только когда на обратном пути эта группа уже наш аэродром прошла.

Восьмерку F-94 мы догнали, когда они уже подходили к береговой черте. Фактически, я уже не имел права атаковать, так как они были уже над Желтым морем. Я передал капитану Бокачу, чтобы он атаковал переднюю четверку, а сам нацелился на заднее звено. Атаковал в наборе высоты. Одному F-94 дал снизу – щепки полетели, дальше я за ним уже не следил. Вышел вверх, смотрю, другой влево разворачивается. И этому, который на вираже, отбил хвостовое оперение, да так, что все эти куски полетели в мой самолет. Я ещё башку прижал, что бы не оторвало. Но, обломки мой самолет не задели.

Группа F-94 рассыпалась, рассыпались и мои летчики, каждый атаковал свою цель. Дело было уже над Желтым морем, поэтому я дал команду закончить бой.

Всё могло бы быть по другому, если бы разрешение на вылет мне дали на полчаса раньше. Точных резултатов этого боя я не знаю. На наш полк засчитали 7 или 8 побед. Даже пришлось одному из моих летчиков записать два F-94. Якобы, он их не сбил, а они сами при его атаке столкнулись. Правда, я в это не верю, но дивизионное начальство заставило…»

О реальных результатах этого боя можно сказать следующее. Во-первых, необходимо указать, что бой велся не с ночными истребителями-перехватчиками F-94 «Старфайр», а с палубными истребителями F9F «Пантера». По американским данным, в тот день в единственном бою с МиГ-15 участвовали самолеты именно этого типа. Кроме того, на снимках фотокинопулемета Пепеляева запечатлена именно «Пантера».

Во-вторых, что касается количества сбитых самолетов, то западные источники упоминают об одном F9F, потерянном в этом бою. В то же время в боевом донесении от 21 июля командир 196-го ИАП сообщал: «…По докладам летчиков, участвовавших в воздушном бою, сбито 7 … «Ф-94», по результатам дешифрирования пленки ФП сбито 4 … «Ф-94» … Показаниями сотрудников полиции, местного населения Кореи, а так же воинских частей Корейской Армии и Китайских добровольцев установлено: … В районе Хакусен <современное название Пакчхон – авт.> найдены части упавшего во время ведения боя самолета типа «Ф-94» – киль и руль поворота. Сотрудники полиции села Цоннон наблюдали падающий самолет с отбитой плоскостью на территории района Тэйсю <ныне Чонджу – авт.>, поиски которого продолжаются. … Установить падение остальных сбитых самолетов противника не удалось.»

В августе из-за плохой погоды 64-й ИАК активных боевых действий не вел. Командование корпуса воспользовалось передышкой, что бы дать пилотам отдых, обобщить опыт и подвести некоторые итоги боевой работы. С 23 по 28 августа на аэродроме Мяогоу, месте базирования 303-й ИАД, была проведена летно-тактическая конференция. В ней принимал участие и Е.Г. Пепеляев.

С началом осени воздушные бои в корейском небе возобновились с новой силой, причем их интенсивность значительно возросла. Вырос и размах боев. Американская авиация перешла к тактике массированных налетов. В ответ истребители 64-го ИАК начали вылетать большими группами. Если раньше, как правило, в воздух одновременно поднимались 1-2 эскадрильи, то теперь в вылетах участвовали полки и дивизии. Нередко в бою участвовал весь 64-й корпус – два полка 324-й и три полка 303-й дивизий. Кроме того, начала активней действовать китайская авиация – с конца сентября нашим истребителям нередко приходилось взаимодействовать с МиГами 3-й ИАД ВВС НОАК. Командиру 196-го ИАП довелось пообщаться с китайскими пилотами и на земле. Уровень их подготовки оставлял желать лучшего. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«Представьте, что значит дать молодому человеку часов 15-20 налета на поршневом самолете, а потом часов 10-15 на реактивном – и в бой. Мне давали команду, я встречался с китайскими летчиками. Один раз после боя, в котором они потеряли 11 или 12 человек на МиГ-15 – а вылетали двумя АЭ, самолетов 16-20. Меня тогда пригласили просто для консультации, рассказать им основные положения. Они сидят, как зверьки какие, забитые, слушают. Я с переводчиком, с моделями рассказываю. А переводчик рисует, пишет, как и что. Как ведут себя американцы, как нашим нужно вести себя в бою, как стрелять, как боевые порядки строить, какую скорость держать, когда бачки сбрасывать…»

Активизация и увеличение размаха боевых действий повлекли за собой увеличение числа побед советских пилотов. За осень 1951-го боевой счет гвардии полковника Пепеляева вырос на 10 самолетов противника.

6-го октября 1951 г. Пепеляеву удалось то, что не смогли сделать пилоты группы Благовещенского – добыть более-менее целый F-86. В 08:51 по пекинскому времени 10 МиГ-15бис 196-го ИАП во главе с Пепеляевым вылетели на перехват самолетов противника в составе прикрывающей группы общего боевого порядка 64-го ИАК. Подходя на высоте 8000 м к устью р. Чхончхонган, истребители 196-го полка встретили «Сейбры» и над г. Пакчхон завязали воздушный бой, в котором со стороны противника по оценке летного состава участвовало до 16 F-86.
В первой же атаке полковник Пепеляев с дистанции 550 м под ракурсом 1/4 обстрелял ведомого пары F-86, но результатов своей стрельбы не увидел, так как американцы левым переворотом ушли вниз. На выходе из атаки нашу пару на встречно-пересекающихся курсах атаковала вторая пара «Сейбров», ведущий F-86 справа сверху спереди под ракурсом 2/4 открыл огонь по самолету Пепеляева. Вспоминает Е. Г. Пепеляев:

«Как сейчас все помню – мне тот бой запомнился, меня тогда стукнул его ведущий, такой кусок воздухозаборника выдрал…

У меня в арсенале был довоенный еще номер, когда мы с друзьями дрались, всякие варианты искали. На лобовых, когда пытаются выйти друг другу в хвост, у меня имелся такой вариант: при встрече я обозначаю боевой разворот в одну сторону, а потом перекладываю самолет в другую и иду за противником. И получается, что когда он выходит из боевого разворота, я оказываюсь у него в хвосте. Так и в тот раз. В момент расхождения «Сейбры» пошли вправо вверх, а я немного протянул по горизонту и начал боевой разворот в сторону «Сейбров», но, как только набрал тангаж 40-50°, из правого боевого разворота перешел в левый и оказался сзади выше и немного правее ведомого «Сейбра». Он впереди меня – чуть больше ста метров. Я ручку от себя отдал и пытаюсь его поймать. Но прицельная марка все время оказывается выше «Сейбра», да еще отрицательная перегрузка вытягивает меня из кабины. Тогда я – раз! – перевернулся, чтобы перегрузка прижимала к сиденью – целиться лучше. Как только я перевернулся, он тоже самое сделал, но я уже наложил прицельную марку на его фонарь и с дистанции 130 метров, чуть справа, почти под 0/4, открыл огонь. 37 мм снаряд ударил точно позади фонаря. Разрыв – и «Сейбр» пошел к земле. Я за ним не пошел – после такого попадания нечего было и гнаться…»

Боевое донесение 196-го ИАП за 6 октября 1951 г. сообщает, что после атаки Пепеляева «…Ф-86 левым переворотом с резким снижением пошел вниз, ведущий Ф-86, прикрывая его, уходил за ним спиралью, что наблюдали гв. полковник ПЕПЕЛЯЕВ, ст. лейтенант РЫЖКОВ и гв. капитан АБАКУМОВ…»

Пилот «Сейбра» не смог покинуть самолет из-за повреждения катапультного кресла и, оставляя за хвостом шлейф черного дыма, под прикрытием своего ведущего на едва работающем двигателе потянул к берегу Корейского залива. На побережье в 13 км западнее Пхёнвона американский пилот произвел вынужденную посадку на отливную полосу. Вскоре его забрал спасательный вертолет, а поврежденный «Сейбр» скрылся в приливной воде. Продолжает Е.Г. Пепеляев:

«…А дальше была такая история... Почему я и говорю, что у меня все время стычки с другим полком были, у нас даже замполиты грызлись. Я самолет сбил и продолжил вести бой с группой, а 176-й полк в бою не участвовал – внизу проходил. Я говорю: «Ну что же вы, давайте помогать!» А они, ни слова не сказав, хотя на той же частоте работали, прошли вниз и увидели, как «Сейбр» садиться. И Шеберстов выстрелил километров с трех–четырех, прилетел и докладывает, что сбил самолет. Смастерили доклад, быстро сообщили в дивизию, в корпус. Стали разбираться. Я спрашиваю Шеберстова:

—- Где, как ты его сбил?

Отправились в их фотолабораторию, смотрим пленку, а на ней только берег и на трехкилометровой дальности самолет. А на моей пленке, как сейчас помню, дистанция 130 метров. В Корее были две группы «Сейбров». У одной опознавательные знаки – черные и белые полосы на крыльях, у другой – желтые. Я у Шеберстова спрашиваю:

- Какой у тебя самолет?

- Желтый!

- Ну, ладно, – говорю, – привезут с желтыми – твой, а с черно белыми – мой.

Поехали технари и привезли с черно белыми полосами, а сзади фонаря, как раз, разрыв…»

Осмотрев «Сейбр», пилоты 64-го ИАК дали ему высокую оценку. Особенно им понравилась просторная комфортабельная кабина с более совершенным, чем на МиГе, приборным и прицельным оборудованием. Рассказывает Е.Г. Пепеляев:

«…Когда «Сейбр» привезли на аэродром, его хотели сразу отправить в Москву. Но я попросил командира корпуса ненадолго оставить «Сейбр» у нас – пусть все летчики полазают по нему, изучат, посидят в его кабине, посмотрят. Я сам сидел. Очень хорошая, просторная кабина. Такое впечатление, что сидишь в лучшем автомобиле. Не в «Москвиче», а, предположим, в «Чайке». Так можно сравнить. Прекрасный обзор, впереди ничего взгляду не мешает. На МиГе впереди головка прицела, о которую при вынужденных посадках морды били, а здесь абсолютно чисто-ровно, только какой-то блок стоял и прямо на отражатель, прямо на бронестекло, высвечивал им сетку. Авиагоризонт хороший, имеющий все степени свободы, полностью показывал пространственное положение самолета. А у нас авиагоризонт (АГК-47Б – авт.) был неважный: крен больше 30° – может «завалиться», если вовремя не включил – тоже «упадет». В общем, так себе – только для бомбардировщика, и то в хорошую погоду. Лишь в 1954 г. на наши самолеты истребители стали ставить авиагоризонт, подобный американскому (АГИ-1 – авт.), очень хороший. Правда, другая окраска. У американцев она была очень красивая. Если небо – так голубое, а у нас какое-то темно синее. Но неважно, дело не в цвете. Главное – он работал хорошо…»

* * *

Ноябрь 1951-го стал самым результативным месяцем в боевой карьере Е.Г. Пепеляева За 22 дня, с 8 по 29 ноября командир 196-го ИАП одержал 6 побед.

8 ноября сразу после полудня Пепеляев повел 3 эскадрильи на перехват истребителей и истребителей-бомбардировщиков противника. В этом вылете летчики 324-й дивизии взаимодействовали с коллегами из 303-й ИАД и 3-й ИАД ВВС НОАК. 20 истребителей 196-го ИАП шли прикрывающей группой в общем боевом порядке с 22 китайскими МиГами. Подходя к Пхёнвону на высоте 7000 м, полк Пепеляева начал плавный правый разворот, когда летчики обнаружили четверку F-86, идущую на встречных курсах. В атаку на противника пошло ведущее звено, через какое-то время Пепеляев оказался в хвосте одного из «Сейбров». С дистанции 150-200 м он открыл огонь изо всех пушек. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«Этого «Сейбра» я так сбил, что он у меня развалился в воздухе. Рассыпался от разрывов снарядов. Сначала у него куски обшивки полетели от правой плоскости, а потом хвост и крыло отлетели. «Сейбр» резко перевернуло вправо вниз, кто-то из моих летчиков сказал:

- Вот здорово!

Я ответил:

- Смотрите, засранцы, как надо сбивать!

Помню, что еще подумал о том, как после вылета покажу им пленку фотопулемета – пусть посмотрят, как надо стрелять. А пленку из самолета вытащили, проявили, на ней вместо «Сейбра» с летящими от него клочьями – завод какой-то за рекой, кирпичная труба… Вся пленка на этот завод израсходована. Я перед этим вылетом дал свой самолет одному летчику подежурить, у него самолет неисправен был. Он очень просил, я и говорю: «Ну, ладно, черт с тобой, садись в мой, дежурь!» Он сидел в кабине, уснул и животом навалился на ручку управления, нажал гашетку. Пушки не были перезаряжены, а фотокинопулемет заработал и израсходовал всю пленку. Я полетел, а пленки уже не было. Но мне сбитый засчитали – он упал, обломки на аэродром потом привезли. Летчик в данном случае не катапультировался…»

Несколько позже, в 15:05 полковник Пепеляев во главе двух эскадрилий, – 16 МиГ-15бис, – вылетел на перехват истребителей-бомбардировщиков, штурмующих железную дорогу в районе Анджу. Увидев МиГи, самолеты противника начали уходить из района. Пара Пепеляева атаковала восьмерку F-84, один из «Тандерджетов» был сбит командиром 196-го полка.

27 ноября гвардии полковник Пепеляев записал на свой счет еще один «Тандерджет», 28 ноября одержал победы над двумя F-86. Еще один «Сейбр» был сбит на следующий день.

29 ноября в 13:38 на перехват самолетов противника поднялись 24 МиГ-15бис 196-го ИАП, – все три эскадрильи. Полк вел его командир. В районе Пхёнвона пару Пепеляева атаковал одиночный «Сейбр». Боевым разворотом командир 196-го ИАП уклонился от атаки, вышел в хвост «Сейбру» и открыл огонь. Американский истребитель попытался выйти из-под удара нисходящими «бочками», но это ему не удалось – длинная очередь из трех пушек, выпущенная Пепеляевым, накрыла самолет противника. Пепеляев с ведомым, – старшим лейтенантом Рыжковым, – после атаки ушли вверх, а вторая пара звена командира полка, – капитан Бокач и лейтенант Фролов, – выпустив тормозные щитки, начала сопровождать снижающийся «Сейбр», чтобы добить, если потребуется. Однако эта предосторожность оказалась излишней – не выходя из пикирования, F-86 врезался в сопку и взорвался.

К концу ноября на счету полковника Пепеляева было уже 14 побед, все истребители: 10 F-86, 2 F-84 и 2 F-94 (по документам, а на самом деле F9F). Только по «Сейбрам» он двукратно перекрыл «норму» аса!

Декабрь начался с очередной победы – 1-го числа в 50 км восточнее Пхеньяна полковник Пепеляев сбил F-80. Во время следующей встречи 196-го ИАП с «Шутинг Старами», произошедшей 5 декабря 1951 г., погиб ведомый Пепеляева старший лейтенант Рыжков. Вспоминает Е.Г. Пепеляев:

«Заходить за линию Пхеньян-Гензан было нельзя. Я этот запрет неоднократно нарушал, один раз, когда ведомого потерял, Сашу Рыжкова. Я тогда зашел почти до Сеула. Американцы там не ждут. Вот там я и сбил 2 или 3 F-80 или F-84. Но, не в этот раз. До того я заходил звеном, эскадрильей, а здесь, черт меня попутал... Пошел полком. Нас подняли по команде с КП Корпуса, пришли в заданный район, а там ни черта нет. Горючего у нас много, я и пошел на юг тихонько. За Пхеньяном увидел этих F-80, ниже намного, пошел в атаку. А на выходе из атаки я Рыжкова потерял. Мои сорванцы растянулись, не прикрыли его. Я их всех в «пеленг» поставил, там каждый должен прикрывать идущего впереди. F-80 и F-84 – маневренные самолеты, особенно на вираже. Наших сбивали. Редко, но сбивали. Если подвернутся. Вот и моего Рыжкова… Пренебрег, и F-80 его подцепил. Сбоку, под большим углом. Рыжков упал на территории Северной Кореи, в 60 км юго-восточнее Пхеньяна. Это километров 100 от линии фронта. Место падения обнаружили. Он в самолете упал. Привезли его…»

Последние победы полковник Пепеляев одержал в январе 1952 г., в течение трех дней подряд записывая на свой счет по одному «Сейбру».

Утром 6 января Пепеляев вылетел во главе 16 МиГ-15бис на перехват истребителей. 196-й ИАП составлял ударную группу 324-й дивизии и шел впереди общего боевого порядка. В 10:00 в 30 км севернее г. Тхэчхон МиГи завязали бой с 12 «Сейбрами». Несмотря на то, что в район боя непрерывно подходили отдельные пары и звенья F-86, – всего наши летчики насчитали до 38 «Сейбров», – за 15 минут схватки истребители 196-го ИАП оттеснили противника на 60 км к юго-востоку. Американцы пытались навязать бой на виражах, МиГи же стремились маневрировать по вертикали. В ходе боя Пепеляев вел огонь по трем «Сейбрам», по одному из них с дистанции 300 м под ракурсом 1/4-0/4, видел разрывы на фюзеляже и плоскостях атакованного F-86. Этот самолет упал в 20-30 км северо-западнее г. Сукчен.

На следующий день в 8:40 для прикрытия объектов, расположенных в районе Аньдун от штурмового налета авиации противника были подняты 18 МиГ-15бис под командованием Пепеляева. Набрав высоту 9000 м, истребители 196-го ИАП пересекли Ялуцзян и уже через 9 минут после взлета вступили в бой – чуть южнее Синыйджу их атаковало звено «Сейбров». За 20 минут боя подошли еще до 40 F-86, однако нашим истребителям удалось оттеснить их почти до Анджу. В первой же атаке командир 196-го ИАП с дистанции 230 м под ракурсом 1/4 открыл огонь по одному из «Сейбров» двумя длинными очередями из всех пушек. Снаряды начали рваться на фюзеляже и плоскостях «Сейбра», он загорелся, перешел в беспорядочное падение и взорвался, не долетев до земли. Как отмечалось в документах 196-го ИАП, «… Падение горящего Ф-86 наблюдали все летчики подразделения гв. полковника ПЕПЕЛЯЕВА…».

На следующий день в двадцатиминутном бою 14 МиГ-15бис против 24 «Сейбров» Пепеляев одержал еще одну победу.

11 января 196-й ИАП провел свои последние бои в Корейской войне. В 10:15 для наращивания сил 303-й ИАД поднялись в воздух 18 истребителей 196-го ИАП. В 10:29 в районе г. Кусон истребители 196-го ИАП вступили в бой с «Сейбрами». Один из F-86, атакованный Пепеляевым одной длинной очередью из трех пушек, «…начал резко снижаться в юго-западном направлении, оставляя за собой белый шлейф дыма…». Это была последняя, девятнадцатая победа гвардии полковника Пепеляева.

В тот же день, во втором бою, Е.Г. Пепеляев чуть было не довел свой счет до двадцати. В 14:28 14 МиГов 196-го полка на подходе к Анджу встретили 16 F-86. Шестерка командира полка последовательно атаковала два звена «Сейбров». Вторая атака едва не принесла победу, но, как вспоминает Е.Г. Пепеляев, «…я не смог дотянуться до него. С пикирования вывел, тяну, тяну и никак не могу до него дотянуться. И вот почти дотянулся – в спутную струю попал. Дистанция была меньше 100 м. Меня перевернуло и кинуло вниз…» Последний бой 196-го ИАП закончился в 14:50, а спустя 16 минут все МиГи произвели посадку в Аньдуне.

Свой последний, 109-й, боевой вылет в Корее Е.Г. Пепеляев выполнил 15 января 1952 г. В 7:20 он повел 14 истребителей своего полка на прикрытие 16 МиГов ВВС Корейской Народной Армии. Наши и корейские истребители почти час патрулировали в районе Сукчхон-Сунчхон, но противника так и не встретили.

Через 40 лет после окончания Корейской войны Е.Г. Пепеляеву снова довелось побывать в Северной Корее. В июле 1993 г. он был приглашен правительством КНДР на празднование 40-летия победы корейского народа в войне 1950-1953 г.г. Кроме Пепеляева, в состав делегации входили еще два пилота-ветерана той войны Герои Советского Союза Д.П. Оськин и С.М. Крамаренко. Делегация провела в КНДР 25 дней, знакомясь с историческими и природными достопримечательностями Северной Кореи, проехав её с запада на восток и с севера на юг. Перед возвращением на Родину ветеранов принял Ким Ир Сен, тем самым, отдав должное людям, защищавшим его страну.

В июне 1995 г. Е.Г. Пепеляев побывал в США на авиабазе Максвелл в г. Монтгомери, штат Алабама, где проходил «Слет Орлов» – ежегодная встреча наиболее выдающихся авиаторов со всего мира, организованная Командно-Штабным Кколледжем ВВС США. На встрече со слушателями колледжа, в которой принимал участие и американский ас Корейской войны Робинсон Ризнер, летавший на F-86, Пепеляев рассказывал о боевых действиях 196-го ИАП, о тактике и боевых возможностях МиГ-15бис, отвечал на вопросы слушателей. От встреч с бывшими противниками остались самые лучшие впечатления. Как вспоминал Е.Г. Пепеляев: «Остались добрые хорошие воспоминания о простых гражданах и офицерах. Личное общение, похоже, никак не связано с политикой…»

В 2000 г. Е.Г. Пепеляев написал книгу «МиГи против «Сейбров». Воспоминания летчика», в которой рассказал о своей летной карьере, уделив особое внимание воздушным боях в небе Северной Кореи, участие в которых он считает своей главной заслугой перед Отечеством.